Вот уже несколько лет, как география нашего семейного отпуска ограничивается двумя городами – Рязанью и Санкт-Петербургом. Городами настолько разными, что проводить параллели, казалось, между ними абсолютно неуместно.
Если и роднило их что-то в нашем семейном подсознании, то неповторимая красота каждого. Индивидуальная, притягательная, незабываемая. По этим городам мы начинаем тосковать, как только выезжаем за их границы. Даже немного раньше: за день до предполагаемого отъезда.
Так бы, наверное, и существовали они для нас давними, но разнополюсными друзьями. Один – родной, уютный, пряничный, русский. Другой – державный, величественный, устремленный ввысь, европейский, как его и задумывал Петр. Но в этот наш отпуск дорогие сердцу города вдруг начали стремительное движение друг к другу. Мы выяснили, как ниточками судеб двух известных людей они связаны.
Павлов. Рязань
В городе сохранилась родовая усадьба Павловых. Сейчас здесь музей.
В музее, несмотря на отпускную пору и разгар дня, ни души. Сонная, как осенняя муха, служительница вяло рассказывает нам о детских и юношеских годах будущего нобелевского лауреата. Родился в семье священника… Закончил рязанское духовное училище, затем семинарию… Уехал в Петербург… Учился там в университете, Медико-хирургической академии… Сюда не возвращался.
Чучело «собаки Павлова» в половине дома, отданной музейными работниками под «науку», в «жилой» половине – большой сундук, на котором любил читать любознательный мальчик. Кружевные занавесочки на окнах, тикают часы, поблескивает на столе самовар. Грандиозность открытий Павлова, его всемирная слава не вмещаются в тишайшую юдоль тихого и светлого дома…
Есенин. Константиново
Поэт «золотой бревенчатой избы» родился под Рязанью, в старинном русском селе Константиново. Село находится на высоком холмистом берегу Оки, откуда открывается потрясающий вид – необъятный простор заливных лугов и луговых озер. Природа так хороша, настолько отчетливо «русская», что немногочисленные иностранные туристы без подсказок гида фотографируют с обрыва «кудрявый сумрак за горой».
Наверное, только в этом краю, «задумчивом и нежном», и мог родиться такой поэт. Стихи Есенина, как фотографии: каждая строчка – слайд, прокручиваемое с ускорением изображение. «Малиновое поле», «синь, упавшая в реку», «озерная тоска»… Здесь трудно представить, что где-то есть другая жизнь, шумная, быстрая, гранитная, столичная.
Из Константинова Есенин уехал в Москву. Было ему 17 лет.
Павлов. Санкт-Петербург
Программа почти любого тура в Питере стартует одинаково – с обзорной экскурсии. Почти любая обзорная экскурсия начинается или заканчивается на стрелке Васильевского острова, которая, как считают, играет основную роль в панораме невских берегов.
Гид непременно расскажет вам, что в бывшем здании Биржи сейчас находится Центральный военно-морской музей, в южном пакгаузе – всемирно известный Зоологический музей, в северном – научные учреждения Российской Академии наук: Институт геологии, Институт химии силикатов, рядом – Институт физиологии. На нем мемориальная табличка, извещающая о том, что здесь с такого-то по такой-то год работал великий русский ученый И.П. Павлов.
Мы, помнится, замерли. Величественное здание в самом центре северной столицы и деревянный особнячок на тихой улочке Рязани впервые соединились. Было ощущение некой иррациональности происходившего. Научная твердь и самовар на столе, выдающийся ученый и сын провинциального батюшки… Потом выяснилось, что в Петербурге мемориальных табличек с именем Павлова много. Царственный город бережно хранит память о великом ученом. Но ни один питерский экскурсовод ни разу не обмолвился, что Иван Петрович родом из Рязани, рязанские гиды предпочитают не говорить о питерском периоде жизни знаменитого земляка…
Есенин. Санкт-Петербург
На этот раз с обзорной экскурсией нам не повезло. Вернее так: гид, древняя ворчунья с прокуренным голосом, видимо, смертельно уставшая от толпы невежественных туристов, вела экскурсию быстро и монотонно. Запомнить что-либо было невозможно, спросить – тем более. Бабка отшивала, как заправский бюрократ. Про Зимний дворец сказала, что это всего лишь одна из резиденций русских царей (заметьте, ни полслова про Эрмитаж, который здесь находится). Про храм Воскресения Христова, более известный, как Спас на Крови, обмолвилась, что построен он в неорусском стиле. И ни слова о том, что Спас на Крови возвели всем миром на месте гибели Александра II Освободителя и что в самом храме сохранился фрагмент булыжной мостовой со следами крови русского императора.
А вот к гостиницам, как оказалось, старый экскурсовод питала нежные чувства. С гордостью поведала, что «Европейская» как-то была признана лучшей гостиницей Восточной Европы, что здание с мансардной кровлей на углу Исаакиевской площади и Большой Морской улицы – гостиница «Астория». В начале века она считалась лучшей в России.
Второй корпус «Астории», боковым фасадом выходящий на Малую Морскую, – гостиница «Англетер». Мы снова замерли: неужели та самая? Да. Здесь прошли последние четыре дня жизни Есенина. 24 декабря 1925 года поэт приехал из Москвы в Ленинград. А утром 28 декабря его вынули из петли в его гостиничном номере. Причина трагедии до сих пор остается не разгаданной до конца. В советское время считалось, что Есенин покончил собой в состоянии тяжелой душевной депрессии. Сейчас все настойчивее звучат предположения о том, что в «Англетере» произошло убийство, а не самоубийство. «Кстати говоря, здание ЧК от гостиницы находилось неподалеку», – выдвинула «географическую» версию трагических событий наш гид.
…«Ниточки» между тихой Рязанью и державным Петербургом, конечно, существуют сами по себе, без наших маленьких «открытий». В заслугу себе ставим то, что разглядели их без посторонней помощи, никто нам не указывал на очевидные теперь для нас параллели…
