К.К.: Хочется с тобой сегодня пообщаться, конечно же, о мире искусства, о музыке. И первый вопрос, который я хочу тебе задать: почему именно музыка?
Д.П.: Ну, это хороший вопрос. В музыке я с самого детства, и я не могу сказать точно, почему. У нас дома постоянно была музыка разная. И вот так получилось, что я начал что-то напевать, постоянно петь. Слышно, что у ребенка есть слух. И мама решила поделиться этим счастьем с остальным миром. Меня отдали на вокал, и вот оно так постепенно все шло, шло.
К.К.: А в более осознанном возрасте ты уже понимал, что вокал – это твое?
Д.П.: Мне это всегда самому, конечно, нравилось. Я просто понял в один момент, что с этим детским хобби я хочу связать свою жизнь, то есть заняться музыкой уже основательно.
К.К.: А во сколько лет ты начал заниматься вокалом?
Д.П.: В семь.
К.К.: Если я не ошибаюсь, ты занимался в «Триумфе». Почему решил пойти именно туда?
Д.П.: Да, я занимался у Седы Арамаисовны достаточно долго. И сейчас мы тоже хорошо общаемся. Я у нее преподавал одно время и сейчас тоже собираюсь снова преподавать. Можно сказать, что мое желание заниматься профессионально появилось именно в «Триумфе», потому что Седа Арамаисовна большой профессионал, именно она помогла мне понять, что вокал – это мое.
К.К.: А как вообще твоя семья отнеслась к тому, что ты принял решение поступать в музыкальное училище имени Гнесина? Считается же, что на творческих профессиях не заработаешь.
Д.П.: Мама была за. Папа, конечно, сначала это воспринял не очень хорошо. Что это вообще такое? Музыка – это несерьезно, это не профессия. Но потом он понял, что я в музыке постоянно, и смирился с этим. И я очень благодарен своим родителям за то, что они меня поддерживают, искренне переживают, волнуются. Это дорогого стоит.
К.К.: Вспомним проект «Голос», в котором ты принимал участие. Тогда вся твоя группа поддержки пришла в футболках с надписью «Наглый баритон». И это закрепилось за тобой – на просторах интернета всегда рядом с твоим именем стоит это словосочетание. Что это на тот момент значило?
Д.П.: На самом деле, это совершенно случайное прозвище, которое осталось за мной. Давным-давно я выступал на каком-то конкурсе, и в жюри сидел финалист «Голоса» Шарип Умханов. И именно он сказал эту фразу «наглый баритон». И как-то это ко мне прилипло. А моим знакомым и моему окружению это так понравилось, что они сказали: все, это твое. Но сейчас уже надоедает, хочется что-то другое придумать.
К.К.: Почему было принято решение пойти на шоу «Голос»?
Д.П.: Я считаю, что это прямо база для каждого вокалиста. Хотя не буду говорить за всех. Для меня это была такая мечта, незакрытый гештальт – доказать, что я смогу туда попасть. Я же начал его штурмовать еще с «Голоса. Дети». Мне было, по-моему, 13. Я подал первую заявку, меня пригласили на очный кастинг. Там заводят по пять человек и просят по очереди спеть куплет и припев одной песни. Мне очень понравилось – Останкино, Первый канал. Для меня было все очень интересно, ново. Но на этом кастинге меня дальше не взяли. Я особо не расстроился, а чего плохого? Приехал, спел, школу прогулял – все хорошо! И на следующие сезоны уже также посылал заявку. Но там такая система: «Голос. Дети» заканчивается в 14 лет, а взрослый начинается в 17 только. И в этот промежуток в 3 года я, понятное дело, никуда не подавался. А в 17 лет уже отправил заявку на взрослый «Голос» и прошел.
К.К.: Если я не ошибаюсь, ты был самым молодым участником в том сезоне?
Д.П.: Одним из самых молодых. Во взрослом «Голосе» похожая система, но там на очном кастинге поют уже по одному с аккомпаниатором – русскую и английскую песни. После прослушивания говорят «предварительно да» или «предварительно нет». Мне тогда сказали, «предварительно да» сразу, я был в шоке, потому что до этого у меня не было никаких больших проектов за плечами. В наш год, я не помню почему, но съемки перенесли. Мы должны были стартовать в начале осени, а съемки начались только в конце зимы.
К.К.: Пойти на «Голос» – это было твое желание попасть в медиапространство или чисто внутреннее удовлетворение, что я был в этом проекте?
Д.П.: Хороший вопрос. И то, и то. Попасть в телевизор, на Первый канал – это классно. Но и приставка «участник проекта «Голос» тоже дорогого стоит.
К.К.: А если мы сейчас вернемся в то время, когда был твой сезон «Голоса», слепые прослушивания, какие эмоции были перед ним? Потому что в тот момент, решалась твоя судьба уже на глазах многомиллионной аудитории.
Д.П.: Это, конечно, было очень волнующе. До выхода – полный мандраж, я действительно боялся. Перед выступлением хорошо волноваться, а вот бояться – плохо. И между этими двумя понятиями разница есть с точки зрения выступления. Но опять-таки у меня такого никогда не было – это телевизионный проект, это Первый канал, главный канал страны, главное вокальное шоу. Конечно, было очень страшно. Но у меня было все еще интереснее. Там такая система, что до выхода ты становишься в комнату с камерой, где снимают твое ожидание выступления. И вот как только я зашел в эту комнату, все как рукой сняло. Я успокоился. Мне дали микрофон. А дальше как в тумане.
